Магия огня: фаерщица из Запорожья рассказала о необычном увлечении

О волшебстве огненных шоу, уличных выступлениях и технике безопасности

Фаер-шоу — это завораживающее представление, в котором артисты демонстрируют настоящие чудеса: создают оригинальные фигуры, рисуют в воздухе узоры и даже дышат огнем. Выглядит это волшебно.

Запорожанка Лина Палий занимается фаер-шоу уже девятый год. Девушка создала проект «Sunrise fire project» (театр огня «SUNRISE») 6 лет назад. Она является капитаном команды из 5 человек, ребята активно выступают. Правда, сейчас из-за пандемии активные тренировки пришлось отложить.

— Как ты начала заниматься фаер-шоу?

— Мое становление как уличного артиста проходило в два этапа. Первый — это когда я увидела фаер-шоу на мероприятии. Был день рождения достаточно известного у нас в городе организатора, и он пригласил фаерщиков. Нас тогда правоохранители выгнали с «Радуги», и мы пошли вниз на пляж. Это было магическое действо — все сидели в большом кругу, играли барабаны, надо мной было звездное небо, а в центр круга по очереди выходили фаерщики и крутили — каждый в своем стиле, в своем ритме. Было волшебно.

Тогда я восхитилась этим, загорелась, но не думала, что когда-нибудь смогу так же. А чуть позже, в 17 лет, познакомилась с ребятами, начинающими фаерщиками. Мы вместе отпраздновали новый год, подружились, и они пригласили меня попробовать крутить огонь с ними. У меня неожиданно начало получаться, меня затянуло, и вот не отпускает уже столько лет.

— Помнишь свое первое выступление перед публикой?

— Мы выступали за городом в большом развлекательном комплексе. Это было страшно, но захватывающе. И я поняла, что нужно продолжать.

— С каким реквизитом ты работаешь?

— Я начинала с поев — это два таких мячика на веревочке. Но если ты хочешь организовать красивое шоу, которое будет ярким и привлекательным, используешь весь реквизит, который возможен. Сейчас я в основном кручу веера, пои, ну и стафф — это такой большой шест, к каждому концу которого прикреплен фитиль. Еще нравится дрэгонстафф — у него есть крестовины на концах.
Физически это тяжело — чем больше металла, тем тяжелее. Самый тяжелый реквизит — дрэгонстафф и веера.

Веера у меня самые любимые, самые танцевальные, они дают много возможностей в плане техники. Это такой инструмент, который работает в плоскости, поэтому ты можешь создавать разные красивые иллюзии для зрителя, поворачивая их разной стороной.

— Как учились управляться с огнем?

— Когда мы начинали, никакой информации практически не было. Был только сайт «фаерщики.ру», на котором было 5 уроков (все неправильные, как я сейчас понимаю). Были еще англоязычные ресурсы, но тогда английского не знал особо никто.

Учились сами. Если у кого-то получался какой-то элемент, он сразу рассказывал и показывал его другим.

«Подсматривали» выступления других команд. Но там все быстро, никто ничего не объясняет, часто вообще не понимаешь, что фаерщик сделал — сидишь, пересматриваешь видео по 2 секунды и пытаешься понять, куда же он повел руку. А в фаер-шоу руки двигаются асинхронно, и ты не всегда понимаешь, куда какая рука идет и зачем.

Потом стали появляться популярные ресурсы. Был классный киевский фаер-фестиваль, который проходил в столице несколько дней, один из самых больших в Европе. Мы тоже туда ездили, и это каждый раз давало огромный скачок в развитии качественной техники. На фестиваль приглашали крутых ребят из-за границы — Австралии, Америки. И эти фаерщики с мировым именем давали свои мастер-классы абсолютно открыто, и можно было у них поучиться.

— На фаер-шоу можно заработать, или это больше для души?

— Конечно, нас приглашают выступать на праздниках за деньги. Чаще всего это свадьба, потому что наше шоу очень яркое, мы используем большое количество пиротехники, спецэффектов. Крепится профессиональный фейерверк вместо фитиля, это очень красиво и эффектно.

Часто участвуем в каких-то творческих проектах. Был интересный проект «Вогнем и мечем», который мы делали вместе с казаками на Запорожском дубе. Это было комбинированное шоу из фехтования, разных джигитовок, езды на лошадях и огня. Было очень ярко и интересно, но, к сожалению, этот проект не вызвал такого большого интереса, как нам бы хотелось, и мы закрыли его.

У нас очень большое количество расходов — реквизит, транспорт, музыка, костюмы. Все это мы оплачиваем сами. Мы выходим в небольшой плюс, но никто не делает этого ради денег. Это скорее приятный бонус. Мы больше за то, чтобы дарить людям эмоции, и самим их получать. Есть определенная магия в том, когда ты выходишь на сцену с горящим реквизитом. Чувствуешь себя «вау», и зрители тоже чувствуют этот эффект.

До карантина мы выступали на улице весь огненный сезон — пока тепло, и люди ходят по улицам. Наши уличные выступления проходили на бульваре Щевченко у часов. Если вы когда-нибудь видели там каких-то странных людей, которые крутят огонь, то это была я и моя команда.

— Приходилось выступать в каких-то необычных местах?

— Было у нас выступление на поле, где недавно прошел сенокос. Это было самое отвратительное мероприятие в плане техники безопасности. Я всегда стараюсь, чтобы наше шоу было максимально безопасным и стараюсь проверять площадки перед выступлением. Но тут нам позвонили и пригласили выступить на дне села. Площадка была далеко, посмотреть ее возможности не было. Наш менеджер спросил, что там за площадка, ему ответили, что выкошенное поле.

Нас это устроило, но когда мы приехали туда, оказалось, что на поле есть приличный слой совершенно сухой травы, и стоги сена, на которых сидят люди. А у нас разлет искр — 4 метра в каждую сторону. Мы были в шоке от того, насколько это может быть опасным.

В итоге мы облили все вокруг водой и во время выступления старались перемещаться по сцене маленькими шагами. Рядом стояли наши техник и менеджер, каждый с огнетушителем. Все обошлось, но больше в это село мы выступать не ездили, хоть нас и звали.

— За годы выступлений, тренировок, были какие-нибудь травмы?

— Было однажды. Мы выступали на свадьбе в отеле. У меня были пиротехнические веера с «фонтанами» — очень красивый реквизит. В тот раз мы использовали не тот тип скотча, который используем обычно. Он был чуть-чуть плотнее, и вместо того, чтобы прогореть от порохового шнурка, который зажигает все фонтаны чтобы они горели одновременно, он начал просто плавиться и стекать вниз каплями. И в начале шоу немного плавленого пластика температурой примерно в 1200 градусов попало мне на кожу. Было очень больно, но я продолжила выступать, как будто ничего не произошло. Это был единственный такой серьезный ожог за все время.

— Много внимания уделяете технике безопасности?

— Конечно. И волосы собираем, и одежда для выступлений должна быть только из натуральных материалов, и площадка готовится, и все знают, что пиротехнику нельзя брать в руки. К сожалению, когда мы проходим технику пожарной безопасности, в ней речь идет в основном о бытовых пожарах и пожарах на производстве. О работе с профессиональной пиротехникой очень мало такой информации, которая была бы доступна тем, кто только начинает заниматься.

Я очень сильно слежу за техникой безопасности, в частности, нельзя пить алкоголь до и после выступления, хотя на свадьбе очень любят «спаивать» артистов. Площадку мы всегда предварительно осматриваем (если она в городе), вдруг там рядом трансформатор или газовый распределитель, также отгоняем все машины с парковок.

Мой театр единственный в городе, в котором есть квалифицированный техник, который имеет специальное образование, проходил разные инструктажи по технике безопасности, медицине. Мы даже давали несколько лекций другим ребятам, чтобы продвинуть идею безопасности в массы.

— Были ли какие-то интересные случаи на выступлениях?

— Два раза мы выступали в Бершаде, это маленький город под Винницей, у них там проходит обалденный экологический фестиваль. И мы через пол-Украины ехали туда. В первый раз приехали в белых костюмах, и когда шли на сцену, играла группа с какими-то лирическими песнями, было очень забавно. В следующем году мы приехали в красно-черных костюмах. Был сбой электричества и отключили фонари. И мы шли с факелами, в красно-черных костюмах, а со сцены играла музыка из «Мастера и Маргариты». Настолько эпично мы еще никогда не появлялись.

Была еще веселая ситуация с костюмами. Первое время костюмы шила я. Однажды мы не закупили вовремя ткань, и я не успела полностью их дошить. И вот мы ехали в Николаев, и я дошивала эти костюмы в пути. Дорога была вся в ямах, и у меня была задача вставить нитку в иголку, пока машина подскакивает на ухабе.

— Что для тебя фаер-шоу?

— Это просто классное хобби — энергозатратное, ресурсозатратное, но очень крутое. Если мы ставим какую-то новую программу, то это занимает несколько месяцев — пока поставишь все номера, подберешь музыку, тематику. Костюмы нужно либо пошить новые, либо подобрать из нашего архива — у меня уже огромный мешок лежит дома, да и у ребят тоже.

— Как к твоему увлечению относятся родные, не переживают?

— Папа приходит на мои выступления, чаще всего, когда мы «крутим» на бульваре Шевченко. Мама когда только узнала, чуть не упала в обморок. Сказала: «Как ты это будешь делать, у тебя же даже с координацией все плохо». Но оказалось, что координация «лечится» в процессе тренировок. Сейчас все хорошо, родители меня поддерживают.

— Для фаерщика возраст имеет значение?

— Возраст не имеет значения. Есть у нас театр огня, который основали муж и жена, оба профессиональные пиротехники. У них уже есть дети, им хорошо за 40, и они продолжают выступать. Есть в Запорожской области, в Балабино, и детская школа поинга — они выступают без огня, заниматься можно с 6 лет, это здорово развивает координацию, гибкость, ловкость. А самому младшему артисту в моем театре было 17 лет. Он занимался и выступал с разрешения родителей — я ездила, разговаривала с ними, все объясняла.

— Есть ли какие-то планы на будущее?

— Очень хочется уже выйти на сцену, «покрутить» перед зрителями, открыть сезон уличных выступлений, потому что они мои любимые. Очень устали от пандемии. Сколько бы не было коммерции, отработанных программ и поставленных шоу, но эмоции, когда ты выступаешь перед уличной толпой, и люди останавливаются не потому, что они заплатили тебе денег, а потому что они увидели, подумали «вау» и решили посмотреть — вот это самое ценное. И хочется снова это почувствовать.