Начальник управления охраны окружающей среды группы «Метинвест» – об экологической политике государства
GMK Center продолжает серию публикаций, посвященных темам промышленной экологии и устойчивого развития. В этот раз редакция попросила дать экспертную оценку профильного специалиста группы «Метинвест».
Украинская металлургия сильно опережает другие отрасли промышленности по расходам на охрану окружающей природной среды. По данным Государственной службы статистики, в 2019 году затраты металлургических и железорудных предприятий на охрану окружающей природной среды выросли на 21,5% по сравнению с 2018 годом – до 16 млрд грн.
Всего в 2019 году украинские предприятия отчислили в госбюджет 3,9 млрд грн только экологического налога. Это на 40% больше по сравнению с предыдущим годом.
Между тем вопросы распределения средств собранного экологического налога по-прежнему вызывают нарекания со стороны бизнеса и местных общин. Запуск национальной схемы торговли квотами на выбросы парниковых газов затягивается. Соответственно, растут риски применения Евросоюзом к украинской продукции углеродного налога – Carbon Border Adjustment Mechanism.
Владислав Варнавский, начальник управления охраны окружающей среды группы «Метинвест», рассказал GMK Center о том, кто останется на рынке после внедрения Carbon Border Adjustment Mechanism, о балансе кнута и пряника во взаимоотношениях бизнеса и государства и об инвестициях компании в экологические проекты.
Ширина вектора
Владислав, на Ваш взгляд, в Украине есть целостная экологическая политика?
– Какая-то политика есть. За 29 лет сформировался законодательный пласт, определяющий наше движение в соответствии с международными обязательствами. Но сказать, что эта политика целостная и тем более сбалансированная, я не могу. Каждая смена власти приносит нам изменения, причем не только с выборами, но и со сменой министров. Политика при этом сильно колеблется.
В Министерстве защиты окружающей среды и природных ресурсов осталось мало людей, проработавших там хотя бы несколько каденций министров. Понятно, что направление задает законодательная база, но именно министерство формирует политику и отслеживает международные обязательства. Я считаю, что мы куда-то движемся и более-менее целенаправленно. Вектор есть, но он очень широкий.
Власть должна сформировать более целостную стратегию?
– Целостность зависит от преемственности. Хорошо было придумано ввести в министерствах позиции государственных секретарей, которые были «хранителями сакральных знаний» о наработках предыдущих коллег. Когда всех меняют, начиная с заместителей министра и заканчивая директорами департаментов, должен оставаться кто-то, кто расскажет новичкам, что уже было сделано, чтобы не повторять глупости снова. Все-таки мы давно находимся в поле международных обязательств.
Насколько украинские предприятия металлургии отстают от европейских по экологичности производства?
– По субъективным оценкам, у нас разрыв с предприятиями ближайших к нам Польши или Чехии примерно 10-15 лет. Мы начали в конце 1970-х – начале 1980-х годов, когда были приняты Стокгольмская конвенция по трансграничному воздействию на атмосферный воздух и протоколы к этой конвенции. Советский Союз, как полноправный член ООН, ратифицировал эти документы и начал что-то внедрять.
Но мы хорошо помним, как в те годы всё внедрялось, особенно по международным обязательствам. А вот наши зарубежные коллеги восприняли всё всерьез. Так и возник этот разрыв.
К развалу Советского Союза мы подошли на совершенно разных позициях. У нас были тяжелые времена, было не до экологии. Украина всегда что-то делала, но разрыв не сокращался, поскольку европейские коллеги тоже шли вперед. Мы всё пытаемся их догнать, но никак не получается. Качественный скачок вперед возможен, но требует сверхусилий.
Что для этого нужно сделать?
– Если Украина видит себя по образу и подобию Европы, тех же Чехии и Польши, значит нужно перенимать опыт этих стран. Они тоже вышли из соцлагеря, тоже отставали от более развитых соседей, но прилагали дополнительные усилия, чтобы сократить отставание. Например, в Чехии на государственном уровне приняты программы и созданы специальные фонды, при помощи которых государство поддерживает свою промышленность.
С внедрением новых экологических требований государство должно создавать новые рычаги, новые стимулы и мотивационные инструменты, в том числе финансовые, для поддержки производителей. Чтобы, с одной стороны, держать их в тонусе и стимулировать выполнять новые нормы. А с другой – нужно, чтобы они окончательно не загнулись и продолжали обеспечивать общество рабочими местами, налогами и прочими благами. Этот баланс как раз и должен быть целью государства. В Украине я такого баланса не вижу.
А если не прилагать сверхусилий и оставить всё как есть?
– Если не тратить деньги на экологические улучшения, то мы сможем выигрывать по себестоимости. Однако так мы потеряем рынки.
Раньше можно было ссылаться на китайцев, у которых все было гораздо хуже. Но теперь Китай выходит вперед с новыми, более жесткими, чем в Европе, требованиями, с более продвинутыми технологиями, которые уже сложно повторить в наших условиях и с нашими ресурсами. Поэтому мы должны модернизировать наши предприятия.
Как государство сможет сократить этот разрыв и стимулировать экологическую модернизацию металлургических производств?
– В первую очередь нужно перенимать опыт других стран, которые уже прошли этот путь. Во-вторых, государству стоит вместе с бизнесом разработать общие правила игры. Сейчас мы видим игру в одни ворота: новое правительство пытается подстроить законодательную базу под европейские требования и старается сделать все как можно быстрее. Однако есть законы рынка, законы физики и, в конце концов, внешние факторы. Например, та же пандемия COVID-19. Я считаю, что государство должно сесть за стол переговоров c бизнесом и открыто обсуждать варианты.
Цели и средства
Как вы относитесь к идее использовать 70% экологического налога на природоохранные проекты самих предприятий?
– Бесспорно, деньги эконалога лучше направлять на уменьшение вредного воздействия на окружающую среду. Эта идея неоднократно была реализована, причем не только в европейских странах, но и в Украине. К сожалению, сейчас средства собранного эконалога уходят в «черную дыру» – в общий бюджет.
Что это значит?
– Это значит, что мы этими деньгами поддерживаем здравоохранение, систему образования, войска, полицию. Всё это правильно и хорошо. Но возникает вопрос: если мы таким образом поддерживаем бюджет, то будет ли заинтересован тот же среднестатистический полицейский или учитель в том, чтобы сокращалось финансирование? Вряд ли. Получается, что предприятия не должны сокращать выбросы. Они должны работать на том же уровне и выбрасывать столько же, чтобы бюджет выполнялся. Мотивация у этого налога становится совершенно противоположной его изначальному смыслу.
Можно, разумеется, повысить ставку эконалога еще раз. Тогда при меньших выбросах получится та же сумма. Но в этом процессе есть предел. Удельный вес экологического налога в ВВП Украины уже сейчас в шесть раз выше, чем в среднем по ЕС.
В Украине были прецеденты правильного обращения со средствами эконалога?
– Еще в 1990-х – начале 2000-х у нас проводился так называемый эколого-экономический эксперимент, когда деньги эконалога (тогда он назывался «плата за загрязнение») направлялись на предприятия для использования. Не все справились с этой задачей, многие предприятия либо тратили деньги на что-то другое, не связанное с экологией, либо вообще пытались не использовать, чтобы к ним потом не приставали правоохранители.
Однако, например, Мариупольский меткомбинат им. Ильича в свое время эти деньги успешно освоил. Он приобрел шесть больших французских фильтров для агломашин, и эти фильтры используются до сих пор. Они дают требуемую по законодательству норму и работают практически без сбоев.
Поэтому я считаю инициативу по использованию эконалога на предприятиях правильной, нужной, но только с оговорками, что львиная часть средств должна оставаться в руках местных общин. Чтобы те люди, которые живут рядом с загрязнением, могли сами решать.
Как это должно работать?
– Например, мы хотим уменьшить выбросы из трубы соседнего завода и направляем деньги предприятию. Община контролирует их распределение, именно она принимает или не принимает проекты, которые проходят и через процедуру оценки воздействия на окружающую среду, и через механизм публичных слушаний. Все эти механизмы уже используются, но пока нет законодательного решения, которое свело бы их в единую процедурную цепочку.
Квоты на воздух
Как вы оцениваете прогресс Украины по внедрению системы торговли квотами на выбросы парниковых газов?
– Украина движется по этому пути достаточно бодро. У нас есть принятый закон, есть проекты постановления Кабмина, есть подзаконные акты, описывающие детали этой системы. Мы даже участвовали со своими предприятиями в пилотном проекте по инициативе Всемирного банка по формированию квот для предприятий. То есть мы движемся, у нас срок до 1 января 2021 года. К концу следующего года система пройдет апробацию в тестовом режиме. Думаю, она уже будет потихонечку запускаться вживую, наверное, в 2022 году.
Как эта система повлияет на предприятия?
– Пока сложно прогнозировать. Всё будет зависеть от квотирования, от систем учета. Сейчас каждое предприятие горно-металлургического комплекса имеет свой условный коэффициент для расчета выбросов парниковых газов. И он может сильно отличаться на разных предприятиях. Это не какая-то махинация, это исторически сложившийся факт. Но в 2021 году всё придет к единой системе координат, и возможны изменения как в одну, так и в другую сторону. Причем значительные: цифра объема выбросов может измениться в 1,5-2 раза только из-за изменения методики расчета.
Как это повлияет на рынок торговли квотами в целом, сказать сложно. От объема выбросов будет зависеть цена квоты и, следовательно, себестоимость и цена производимого товара. Наши законодатели будут стремиться приблизить эту цену к европейской, чтобы мы могли свою систему рано или поздно соединить с европейской единой системой. Но украинская система может вполне спокойно автономно существовать еще целое десятилетие. Поэтому надо смотреть по первому году, по тестовому режиму без финансирования, чтобы понять, как изменится этот рынок, и урегулировать его.
Какими последствиями для «Метинвеста» грозит пересмотр вклада Украины в выполнение Парижского соглашения?
– Всё зависит от позиции страны. При подписании Парижского соглашения была взята высокая планка. Она, мне кажется, была принята для внешнего эффекта, а не для какой-то скрупулезной технической работы. Парижское соглашение изначально отличалось от Киотского протокола, который работал ранее. До Парижского соглашения были какие-то технические и экономические механизмы взаимодействия стран, а Парижское соглашение – это соглашение как таковое. То есть просто добрая воля отдельных государств, согласившихся делать что-то для спасения климата. Но кто-то подошел серьезно, справился с домашним заданием, подготовил точные расчеты, а кто-то пришел с эмоциями и надеждами.
В проектах, которые мы рассматривали совместно с правительством, пока много идеального: они основаны на макропрогнозах, которые предусматривают бешеный рост ВВП, развитие всех отраслей и так далее. Этого мы не наблюдаем уже много лет. По-хорошему, нам бы чуть умерить свои амбиции и быть более реалистичными. Поэтому мы надеемся на пересмотр этих обязательств.
Компания уже планирует какие-то дополнительные инвестиции для снижения выбросов парниковых газов или пока рано об этом говорить?
– С парниковыми газами не так, как с выбросами загрязняющих веществ: мы построили фильтр, и сразу стало лучше. Тут всё гораздо сложнее, потому что основным источником образования СО2 является углеродсодержащее топливо. Альтернатива с водородом потому и набирает популярность, что если мы меняем топливо, то полностью уходим от выбросов парниковых газов. Однако сделать это не так просто. Доменную печь не закроешь фильтром, чтобы она перестала выбрасывать парниковые газы.
Мы планируем этапы приближения к лучшим практикам, повышая энергоэффективность путем замещения одних ресурсов другими, более природными. Скажем, биомассой. Это не изменит картину глобально, но, по крайней мере, улучшит нынешнее состояние.
Плата за углерод
Насколько Украина готова к возможному применению странами Европейского Союза Carbon Border Adjustment Mechanism?
– Carbon Border Adjustment Mechanism – «плата за углерод» для товаров, произведенных за пределами ЕС – важна для тех, кто экспортирует продукцию в ЕС. Металлургия, сельское хозяйство – это как раз тот случай.
Конечно, мы понимаем европейцев. Они давно несут затраты, связанные с выбросами парниковых газов, и хотят все компенсировать. В том, что этот механизм запустят, сомнений нет. О масштабе пока судить сложно.
Хотелось бы, чтобы наши европейские партнеры понимали, что если Украина использует систему торговли квотами внутри государства, то это уже финансовая нагрузка. И два механизма одновременно работать не должны. Тем более если у нас, не дай Бог, будет и дальше применяться еще и налог на выбросы парниковых газов. В нормальном государстве должно быть что-то одно. Иначе получится, что предприятия платят налог на выбросы, а кроме того, платят за квоты на них же. Если будет еще и Carbon Border Adjustment Mechanism, он просто добьет бизнес сверху.
Поэтому есть надежда, что мы сможем продемонстрировать конкретные действия и шаги по внедрению системы торговли выбросами. Конечно, абсолютно вероятен сценарий, когда никто не примет во внимание эти доводы, и останутся и Carbon Border Adjustment Mechanism, и система торговли выбросами в Украине, и отдельно экологический налог.
Владислав, какой из вариантов, на Ваш взгляд, самый реалистичный?
– Наверное, это всё-таки существование нашей украинской системы при сниженном уровне платежей по европейскому механизму. Не думаю, что европейцы полностью от него откажутся. Им нужно как-то стимулировать нас, чтобы мы не отошли от принятой стратегии.
А насчет налога я ничего не могу сказать. Есть два варианта: или эконалог, или система торговли квотами и Carbon Border Adjustment Mechanism. Нужно выбирать.
Лучшие методы
В Украине по примеру ЕС планируется имплементация лучших доступных технологий и методов управления в сфере контроля за загрязнением окружающей среды. Насколько «Метинвест» готов к внедрению новых стандартов?
– К внедрению стандартов мы, как пионеры, готовы всегда. Адаптация – уже привычный для нас процесс. Вопрос в другом: насколько жесткими будут эти стандарты? И какими будут наши возможности по их внедрению.
Возьмем механизм наилучших доступных технологий и методов управления (НДТМ), который закреплен Директивой 2010/75/ЕС. Есть целый раздел этой директивы, позволяющий государствам создавать возможности для отступления от норм – временные отступления, чтобы успеть модернизировать свое производство. То есть если государство подойдет к вопросу сбалансировано, то проблем у промышленности не будет.
Однако если правительство сохранит амбициозную политику и станет ужесточать нормы слишком быстро, мы столкнемся с серьезными проблемами. В европейских странах эти лучшие технологии тоже внедрялись поэтапно, были предусмотрены периоды адаптации по 4-6 лет. Если мы говорим о внедрении сразу целого комплекса, то, я считаю, отступлений должно быть гораздо больше, речь может идти о 10-15 годах.
Вы уже подсчитывали, какие дополнительные инвестиции вам понадобятся?
– Мы еще не закончили эту работу. Но это будут большие деньги. По опыту могу сказать, что есть некий физический предел. Как у любой трубы есть пропускная способность, так же и у инвестиционного процесса есть предельная возможность впитывать финансирование. Если мы зададимся целью освоить эти средства за пару лет, то, наверное, физически не сможем этого сделать, учитывая, что предприятиям нужно еще и работать. А если мы будем эффективно распределять эти процессы по срокам, то выйдем на те же 5-10 лет, которые нужны для адаптации.
Проблема исполнителя
Если говорить о проектах экологической модернизации вашей компании, с каким проблемами сталкивается «Метинвест» при их реализации?
– Еще на этапе планирования проекта мы иногда сталкивались с тем, что даже в сфере экологии проекты сильно зажаты государственным регулированием. Мы стремимся к жестким европейским нормам, но многие украинские стандарты не менее жесткие. Например, оксид углерода (СО) – угарный газ – в Украине нормирован гораздо жестче, чем в Европе.
В 2006 году, когда принимали норму по СО, ее взяли из немецкого справочника по лучшим доступным технологиям для теплоэлектростанций. В отличие от немцев, которые применяют для разных отраслей разные нормы выбросов угарного газа, в Украине применили эту норму ко всем. Проблема в том, что этот компонент неразрывно связан с использованием топлива. Чем больше топлива сжигается, тем больше выбросы СО. Но у металлургов или цементников в производстве есть другие источники этого компонента, не связанные напрямую с топливом или с качеством горения.
Были случаи, когда мы привлекали лучших европейских производителей оборудования, которые строили фабрики в Австрии, в Германии и гарантированно достигали всех норм. Но получив от нас техзадание, они отвечали, что такие нормы выполнить не могут. Они не брали на себя гарантийные обязательства по этим компонентам. Мы пытаемся с этим как-то бороться, но законодательное поле уже сформировано, и его сложно менять.
Есть ещё одна проблема – проект реализуют подрядчики, которых мы нанимаем по месту. Невозможно везти все строительные бригады из Австрии или Америки, чтобы построить установку в Украине. Обычно есть какой-то супервайзер, который всё контролирует, но строят местные. Квалифицированных сварщиков, монтажников и других строительных специалистов катастрофически не хватает, потому что они уехали на заработки. Тут опять же вопрос государственной политики: мы создаем рабочие места в своих проектах, пытаемся удержать людей, но, увы, условия жизни вынуждают их уезжать.
Как пандемия коронавируса отразилась на внедрении проектов?
– В первую очередь ситуация ударила по уже заказанному оборудованию. Наш самый крупный проект экологической модернизации аглофабрики ММК им. Ильича с итальянской компанией Termokimik пострадал из-за того, что в Италии многие предприятия были остановлены. Организации-субподрядчики, поставщики каких-то деталей тоже теряли время на изготовление. Соответственно, теперь мы пытаемся все это нагнать. Пока мы не вышли за рамки критически, но работаем над ускорением, стараемся сократить временной разрыв.
Динамика инвестиций
В прошлом году руководство «Метинвеста» заявляло, что, несмотря на кризис, не будет снижать объемы инвестиций в экологические программы. Придерживается ли компания такой политики?
– Да. У нас хорошая динамика. После 2014-2015 годов мы нарастили объемы инвестиций именно в экологические проекты. Плюс было принято очень много публичных обязательств с расчетом до 2020 года. И как раз в этом году мы должны завершить многие проекты. Мы увеличили инвестиции в разы: в 2017-2018 годах наши затраты на экологию составляли примерно $225 и $263 млн соответственно (это и капитальные, и операционные затраты). В 2019 году они достигли уже $384 млн. И в 2020 году мы выходим на бОльшую цифру.
Какая цифра запланирована на 2020 год?
– $231 млн мы уже потратили за полгода. Это на 42% больше, чем за аналогичный период прошлого года. Думаю, что положительный тренд сохранится.
На каких населенных пунктах вы фокусируетесь в своих программах?
– У нас достаточно равномерная программа инвестиций. Конечно, больше всего на слуху Мариуполь. Но нужно понимать, что там два крупных меткомбината. Мы обеспечиваем пропорциональную финансовую поддержку каждому предприятию, но, если в городе два крупных комбината, эта поддержка удваивается.
Масштабам производства соответствуют и инвестиции. Мы работаем со всеми городами: и в Кривом Роге, и в Запорожье у нас есть предприятия, которые тоже получают долю экологических инвестиций.
Никаких изменений в своей экологической политике пока не планируете?
– Я считаю, что пока для этого нет каких-то серьезных предпосылок. Политика – это документ верхнего уровня, который задает направление. Сейчас мы подключаем дополнительный персонал, наращиваем компетенции, привлекаем консультантов, но основа остается прежней. Мы по-прежнему нацелены на уменьшение влияния на окружающую среду одновременно с развитием производства.
Читайте также: Экология в Украине: проблем так много, что их намеренно «не замечают»
Источник: GMK Center
Сообщение Владислав Варнавский: «Нужно выбирать: эконалог или рынок парниковых квот» появились сначала на Индустриалка — новости Запорожья.
Источник: http://iz.com.ua/zaporoje/vladislav-varnavskiy-nuzhno-vyibirat-ekonalog-ili-ryinok-parnikovyih-kvot
Мы в Telegram, наш Telegram bot — @zpua_bot, Мы в Viber, Мы на Facebook
